Еще как может...
Скорее всего первыми священниками-атеистами были русские православные священники.
Вот цитата из книги Н. М. Никольского «История русской Церкви», глава «Кризис государственной церкви»:
«...При таких условиях совершение культа становилось для сельского клира попросту формальной службой, а прихожанин был прежде всего платящим клиентом, вынужденным обращаться к священникам в определённых случаях: для крестин, венчания, похорон, молебнов от засухи и от ненастья и т. п.
За свои услуги многие сельские священники устанавливали таксу, с которой иногда делали скидку, но тогда и в службе делали соответствующие сокращения. Так, некоторые священники только при условии полной оплаты хоронили с соблюдением всех местных обычаев, а при венчании «со скидкой» обводили вокруг аналоя не три, а один раз; повсеместно чин панихиды сокращался больше или меньше, в зависимости от платы - панихиду можно было служить и на пятачок, и на гривенник, и на пятиалтынный, и на двугривенный. Но были и такие священники, котрый не делали никаких скидок, не стеснялись прижимать свою паству и вымогать у неё ругу, и часто не из жадности, а потому, что к этому вынуждала их горькая необходимость.
Городское духовенство жило, напротив, как общее правило, безбедно и службу совершало истово; но в его среде царил дух скопидомства, сколачивания денег на приданое поповнам, на некоторый комфорт и просто на чёрный день. Самая «идеалистическая» профессия по иронии судьбы порождала самые «материалистические» стремления. Скопидомство, практицизм, расчётливость и даже жадность городского клира вошли в пословицу: «Поповские глаза завидущие, руки загребущие». Лишь немногие представители городского клира, преимущественно в столицах, составляли своего рода церковную интеллигенцию - писали по церковным вопросам, интересовались философией, составляли и произносили самостоятельные проповеди; но такие сейчас же попадали по особенно бдительный надзор благочинных и духовных цензоров.
Подраставшее в такой обстановке потомство клириков видело весь этот неприглядный быт и на опыте узнавало, что религия, в сущности, является только средством существования и обогащения клира. Наиболее светлые головы шли дальше и приходили к убеждению, что религия есть не что иное, как самообман в лучшем случае, и сознательный обман в худшем.
Семинарская схоластическая учеба и лицемерные приёмы семинарского воспитания еще более углубляли впечатления от домашнего быта, и некоторые искренние и не боявшиеся правды церковники с ужасом убеждались, что семинарии становятся рассадниками атеизма.
Еще ужаснее для ревнителей церкви было то обстоятельство, что семинарские атеисты по нужде нередко шли в священники и диаконы и становились авгурами
(жрецами), не верящими в то, что им приходилось проделывать».